Исчезнувшие: таинственные истории о людях, пропавших без вести, которые будто растворились в воздухе. Куда попадают те, кто пропал без вести Пропавшие без вести куда пропадают

По данным полиции, 80% взрослых и 90% несовершеннолетних в течение месяца возвращаются домой. Почему не возвращаются остальные? Значит ли это, что близкие никогда не увидят их живыми? И есть ли шанс вообще их найти?

Ушёл и вернулся

Родители Ильи верили, что он жив! Фото: Из семейного архива

«Телосложение нормальное, волосы тёмно-русые, глаза серо-голубые. Особые приметы: носит очки». По этой ориентировке, расклеенной по всей Москве, Илью Быкова , студента, москвича, пропавшего в декабре 2012 г., начали искать волонтёры.

«Месяцы сумасшедшего поиска. Огромное количество ориентировок, масса свидетельств, опросов, версий, вариантов», - рассказывают поисковики отряда «Лиза Алерт». Илью нашли только спустя 2 года. И это было чудом.

Ушёл из дома и не вернулся. Куда уходят люди? Кто «помогает» им оставаться в безвестности? И что их спасает?

Не стоит наивно полагать, что беда не случится с вами. Это может произойти с вами или с вашими близкими, - говорит Ольга Коровина, редактор сайта «Против рабства.Ру» общественного движения по поиску пропавших «Альтернатива» . - От этого никто не застрахован».

Счастливый исход в деле Ильи Быкова - редкий случай. Родители не теряли надежды на то, что сын найдётся живым, но шансы с каждым месяцем таяли... «20 февраля 2015 г. координатору поиска Наталье позвонили с незнакомого номера. Звонивший сообщил, что нашёл Илью и что он сидит рядом с ним. Город Саратов. Мальчик без документов и с другим именем. С потерей памяти», - пишут об этом деле поисковики. Как он туда попал? У самого Ильи вопросов было не меньше, чем у тех, кто его нашёл. Помнил только, как очнулся в Липецке год назад. Без документов и без памяти. Пытался работать, искать самого себя… В Саратове Илья столкнулся с человеком, который опознал его по ориентировке. И позвонил в Москву.

Сейчас Илья - уже с папой и мамой - восстанавливает своё прошлое, по крупицам собирая собственный портрет. Где он был 2 года? Благодаря кому или чему потерял память, оказался в другом городе?

Рабы

Когда пропадают люди, нужно иметь в виду несколько вариантов развития событий, - говорит Ольга Коровина («Альтернативе» за годы работы удалось вызволить уже около двух сотен пропавших из средней полосы России, Подмосковья, Дагестана). - Мы, например, прицельно занимаемся вызволением пленников из трудового рабства.

Это страшная реальность нашего времени. Что случилось с Ильёй Быковым, угадать невозможно, может, он просто поскользнулся, упал и потерял память. Но, скорее всего, ему помогли…

Мошенники, которые превращают людей в рабов, владеют такими психологическими приёмами, что им не нужно порой применять силу, отбирать паспорт и телефон. Они ведут своеобразный отбор: скорее всего, в плен попадёт человек изначально неконфликтный, добрый, которого легко запугать и которым просто манипулировать. Хотя в нашей практике есть и люди совершенно адекватные, с высшим образованием, с военной подготовкой. Силачи, крепыши, один - ветеран двух войн! Схема проста: заманивают на приличные условия по объявлению о работе в газете или на сайте, а чаще всего просто подходят на вокзале и обещают золотые горы: работу на юге, на море, хорошее общежитие, высокую зарплату… В результате человек оказывается на помойке с грязными нарами, на которых те, кого уже превратили в рабов.... И уйти никуда невозможно. Мы знаем случаи, когда заточение длилось годами, порой - десятилетиями. (В конце прошлого года «Альтернатива», например, освободила 33-летнего саратовца Германа Р. , который провёл в рабстве в Дагестане 14 лет.)

В России множество организаций, которые занимаются поиском людей. Есть те, кто специализируется на поиске детей или людей, которые пропали без вести в районах боевых действий, например, миротворческая миссия генерала Лебедя, которая нашла более 70 человек. С 2010 г. в России исключительно на общественных началах работает поисковое движение «Лиза Алерт». У него есть волонтёры в большинстве регионов, налажена связь с МЧС, МВД. Если у вас потерялся родственник, близкий человек, то можно звонить им по тел. 8-800-700-54-52.

«Хотите в Сочи?»

Не все истории заканчиваются так удачно. Количество пропавших и ненайденных растёт, сегодня таких в России - порядка 50 тыс. человек. По данным полиции, установлено, что примерно тысяча человек из пропавших без вести за год становятся жертвами криминала, скорее всего, их нет в живых. Среди них большинст-во - несовершеннолетние и предприниматели. Не исключено, что кто-то стал жертвой «чёрных трансплантологов».

А кто-то всё же жив, и «пропал без вести» - ещё не приговор. И если это, не дай бог, случилось с вашим близким, срочно ищите! Возможно, он ещё где-то рядом.

Игорь Швыткин рассказывает о том, что делать, если ваши родственники или знакомые пропали без вести.

Без вести пропавшие… Говорят, что существует некая целая планета, где все они продолжают жить. Они якобы недосягаемы, но все же живы. Неоднозначная легенда, не правда ли? Любопытно, а многие ли из нас и насколько часто задумывались об этой проблеме? Если честно, лично я, пока не потерял родного брата, – никогда. Мне казалось, что это происходит с людьми ну как минимум неблагополучными, а потому я никогда ранее не писал на эту тему. Однако подобная беда пришла в мой дом настолько неожиданно и праздно, что моя семья в течение нескольких дней не знала, что предпринимать. Брат просто ушел из дома и не вернулся... Вот уже пять лет, как его нет. Но только сейчас я понимаю, что его поиск изначально проводился неправильно. Мы написали заявление в полицию и забили настоящую тревогу лишь на исходе второго дня с момента его исчезновения. Все это время мы ждали чуда и на что-то надеялись. Именно тогда драгоценное "время горячего следа" было, конечно, упущено безвозвратно. По словам специалистов, обратись мы в полицию вовремя, то, возможно, нам бы удалось хоть за что-нибудь уцепиться. Но увы... Кстати, убежден, что в подобном трагическом случае многие граждане, как и моя семья, так же не будучи проинформированными о правильных действиях, начнут поиски самостоятельно и слишком поздно. Это может стать роковой ошибкой...

Небоевые потери

Только вдумайтесь в эти цифры: наша страна ежегодно в среднем теряет без вести пропавшими около ста тысяч человек в год! И это в мирные будни! Наши граждане исчезают в городах и селах без единого выстрела со стороны какого-либо вооруженного до зубов противника. В наши дни, чтобы значиться в списке пропавших без вести, достаточно просто уйти за продуктами в магазин и сгинуть средь бела дня. Сегодня сухая и безжизненная фраза отчета в разыскных делах "и с тех пор местонахождение его не установлено" обжигает сердца сотен тысяч родственников пропавших людей. За последние десять лет по разным причинам в розыск объявлялись свыше восьми миллионов человек. Без вести пропавшими до сих пор числится более миллиона соотечественников. Чаще всего пропадают жители мегаполисов. Двадцать процентов из них – дети и подростки, тридцать процентов – женщины. Но чаще всего, конечно, бесследно исчезают мужчины. Как минимум в четыре раза чаще, чем представительницы слабого пола.

Вот эта проблема почему-то особенно актуальна для нашей страны. Люди пропадают без вести во всем мире, но такого количества, как у нас, пропавших нигде больше нет. Конечно, в наши дни и у нас чаще всего исчезают старики, потерявшие память. Уходят из дома психически больные. Некоторые уходят намеренно, поссорившись со своими домочадцами. Немало тех, кто, попав в ДТП, потерял память или лишился рассудка. Однако в подавляющем большинстве исчезновений граждан – это скрытые латентные убийства на той или иной почве. Чаще всего это происходит в результате физических расправ и сексуального насилия. Сюда же можно отнести драки по пьянке, квартирные дела, большие деньги или криминальные разборки

Михаил Виноградов

Словом, чаще всего истории с пропавшим людьми имеют криминальную составляющую. В группе риска оказываются и те, кто поссорился с законом, и те, кто сломался в жизни, злоупотребляя алкоголем или наркотиками. Однако, по словам представителей правоохранительных органов, бывают и совсем курьезные случаи.

Бывает так, что к нам поступает заявление об исчезновении того или иного человека. Мы его находим. Однако выясняется, что он скрылся от своих родственников намеренно! Он совсем не желает возвращаться домой и живет где-то в свое удовольствие, не извещая о своем местонахождении ни родных, ни знакомых. В таком случае он пишет нам заявление, в котором он указывает, где он пребывает по собственному желанию. А мы не имеем права сообщать о его месте нахождении даже его близким. В то время как они себе места не находят и сбиваются с ног в его поисках.

Екатерина Герасименко

начальник ОУР МУ МВД "Одинцовское"

Ходит много слухов о том, что якобы детей воруют с целью дальнейшей продажи на органы и проч. Это все мифы. По крайней мере, мне такие случае неизвестны. Дети чаще всего пропадают, элементарно теряясь в лесу. Но самый главный их враг – это вода. Утонувших деток много. И это вина прежде всего взрослых, которые не инструктируют своих детей об опасностях, существующих на лоне природы.

Григорий Сергеев

председатель поисково-спасательного отряда "Лиза Алерт"

Именно в лесу обнаружили тело девочки Лизы Фомкиной, чье имя сегодня носит общественный поисково-спасательный отряд "Лиза Алерт" ("алерт" в переводе "тревога"). В 2010 году эта девочка и ее тетя заблудились в лесу. В течение пяти дней их практически никто не искал. И лишь после того, как информация об их исчезновении, просочившись в интернет, стала достоянием общественности, сотни добровольцев отправились на их поиски. Лизу и ее родственницу нашли, но было уже поздно. С тех пор отряд насчитывает уже тысячи добровольцев по всей стране. Они разыскивают людей своими силами и по своим методикам. Это действительно работает, потому как эти неравнодушные ребята готовы откликнуться на чужую беду в течение 24 часов в сутки. Они готовы оперативно принять все необходимые меры для поиска, причем совершенно бесплатно.

Ищут пожарные, ищет полиция...

По мнению многих экспертов, система государственного современного отечественного сыска без вести пропавших не всегда работает эффективно в силу своей медлительности, которая, в свою очередь, объясняется множеством бюрократических согласований.

У нас, к сожалению, полицейские иногда заявление у тебя возьмут, но активных действий предпринимать не станут, подождут три дня. Надеются на то, что человек все же появится. Ну если, конечно, там нет таких стремных моментов или обстоятельств, свидетельствующих о том, что пропавшего могли убить. Тогда, конечно, дело возбуждается и следственные мероприятия проводятся. Но я беру общую порочную практику, так сказать. Человек пришел, ему говорят: если за это время не придет – объявим в розыск. За это время человека увезли, закопали на два метра где-нибудь на поле.

Александр Гуров

Генерал-лейтенант милиции Александр Иванович Гуров в деле сыска в свое время собаку съел. Заслуженный сыщик страны имеет свое мнение о том, по истечении какого времен, на самом деле полиция приступает к настоящему активному поиску. И легенды про терпение в течение трех дней родились отнюдь не на пустом месте. Однако, по его словам, розыскная машина работать по-настоящему начинает и вовсе спустя несколько дней после приема заявления.

На самом деле вот таким вот системным поиском занимаются более десяти дней спустя. Почему? Потому что спустя три дня родственник пропавшего пришел и предоставил еще какие-нибудь документы… Потом составляются соответствующие бумаги, которые подписываются у начальника. Затем выносится постановление об объявлении человека в розыск. Потом эта документация направляется на места. Пока они дойдут до места, пока начальник распишется, ознакомит личный состав. Все это занимает десять дней, не меньше, а то и больше. За это время вороны уже склюют труп, если он где-то там в поле лежит…

Александр Гуров

генерал-лейтенант милиции, депутат Государственной Думы. Доктор юридических наук, профессор

Вот полиция имеет инструкции Минюста, прокуратуры, да и самого МВД: если пропал человек с деньгами, если исчез ребенок, то следует сразу открывать дело по 105-й статье – "Убийство". Но дело, как правило, открывают по разыскной статье. А это значит, что все ограничивается лишь тем, что полиция расклеивает объявления, на которые никто не обращает внимания. А сами полицейские, имея на руках десятки таких объявлений, никого даже не смогут элементарно запомнить! Искать человека вообще очень сложно. Но если еще и сама система поиска людей неэффективна, то искать труднее вдвойне.

Михаил Виноградов

психиатр-криминалист, доктор медицинских наук, руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях

Действительно, очень интересная и важная деталь. Именно уголовное дело по факту исчезновения человека возбуждается органами правопорядка только в том случае, если есть основания предполагать, что пропавший мог стать жертвой преступления. Если дело разыскное, то, соответственно, и масштабы усилий компетентных учреждений и ведомств иные. Тысячи заявителей получают отказы в возбуждении уголовных дел по факту исчезновения их родных. Отказные уведомления печатаются, как газеты в типографии, пачками.

К тому же так называемая палочная система в полиции еще не отменена. Висяки – это в том числе и бесследно исчезнувшие люди, число которых серьезно портит показатели. А потому дежурные отделений полиции еще на стадии принятия заявления от граждан иногда пытаются ловить на слове заявителей: "А не склонен ли...", "А не был ли замечен в порочных связях?", "А где именно пропал человек, то есть на чьем участке..."

Мне известен такой случай. Пришли две женщины в полицию. Говорят, мол, мужья поехали с крупной суммой денег закупать товар. Пропали. Районное отделение милиции заявление не принимает: "Небось, загуляли ваши мужья?!" Они обращаются в прокуратуру. Там спрашивают: "А куда из Москвы поехали? В Орел? Вот пусть там, в Орле, и открывают дело. Орел говорит: "Докажите, что они до нас доехали, – пусть Москва открывает дело. Ну а если вы помните историю на Ждановской, то там вообще труп офицера госбезопасности перекидывали из территориальных границ Москвы за кольцевую, а из-за кольцевой областные милицейские господа перекидывали его обратно. И так по нескольку раз.

Михаил Виноградов

психиатр-криминалист, доктор медицинских наук, руководитель Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях

Слышишь такие истории - и волосы встают дыбом. Вот поэтому и приходится нашим гражданам рассчитывать исключительно на собственные силы и методы поиска, которым их не учили в стенах юридических факультетов. А то и вовсе скитаться по гадалкам и предсказателям.

Бизнес на горе, или экстрасенсы-мошенники

Пока в полиции нередко разводят руками, мол, поиск результатов не принес, люди, естественно, ищут альтернативные методы розыска своих родственников. Им очень часто нужен хоть какой-нибудь отчет о чьей-либо деятельности или о ходе поисков. Полиция никогда не делится результатами оперативно-разыскных мероприятий. И вот тут со своими услугами появляются вездесущие экстрасенсы. Сегодня существуют целые отряды, так называемых экстрасенсов-поисковиков, которые якобы специализируются на розыске пропавших людей. Они обещают разыскать человека или предсказать итог розыска по фотографиям, по личным вещам или по астрологическим картам. Естественно, они оказывают свою "помощь" на платной основе.

Первичный прием у таких "поисковиков" стоит от пятнадцати тысяч рублей. Однако родственники без вести пропавших выстраиваются в очередь, только бы получить хоть какую-то информацию о пропавшем. Им кажется, они встают в очередь за надеждой. На самом деле они просто покупают билет на дорогой спектакль самообмана, на танец мошенников с бубнами, которые лишь наживаются на чужом горе. Ни один из оперов или общественных поисковиков не рассказал мне ни одной истории, когда экстрасенсы помогли выйти на след пропавшего человека. Поэтому мой совет: не стоит тратить драгоценное время и бешеные деньги на подобных негодяев. Они ничем не помогут.

Особенности частного сыска

Пока я занимался поисками пропавшего брата, мне удалось узнать, что существует еще одна привлекательная альтернатива общественным поисковикам или полиции. Это частные детективные или разыскные агентства. Единственное, о чем меня предупредили сразу, что в эти организации нужно приходить с длинным рублем. Мне удалось поговорить с человеком, который когда-то стоял у истоков российского частного сыска. Он утверждает, что материальная сторона вопроса действительно является хорошим стимулом для качественной розыскной работы, однако и это не главное. Важно, чтобы вам попался настоящий профессионал своего дела.

Вообще многое зависит от конкретных людей, от тех, кто именно проводит розыск. И неважно, будет ли это представитель органов внутренних дел или частный детектив – это не имеет значения. Все зависит от человека и от его отношения к своей работе. Вот, например, к хорошему хирургу вам посчастливится попасть – он вас вылечит, попадете к плохому – он вас зарежет. Другое дело, что если в органы внутренних дел идут заявители или потерпевшие, эдакая серая, обезличенная масса, то в нашем случае, это всегда клиенты. Чувствуете разницу? Отсюда и отношение у нас к ним совершенно другое. Человек приходит в детективное агентство. Он платит деньги. Он хочет за свои деньги получить качественную работу. И в любом случае о всей проделанной работе мы сообщаем клиенту в письменном виде. Он видит, какая работа была проведена и куда его деньги пошли…

Пропажа человека - тихая история. Люди ходят на работу, встречаются с друзьями и гуляют в парках, а потом вечером обычного воскресенья исчезают. Перестают открывать дверь и не отвечают на звонки. Их родные не знают, когда вернется пропавший и жив ли он вообще. Жизнь в неизвестности может длиться годами и десятилетиями.

По данным ГУ МВД, на 1 января 2017 года в списке без вести пропавших числится 3 500 человек. За прошлый год в Москве подали более 10 тысяч обращений в полицию о пропаже. По статистике поискового отряда «Лиза Алерт», 20 % пропавших так и не удается найти. The Village рассказывает истории людей, у которых пропали близкие люди.

Аудиоверсия материала

«Вы думаете, что все побросают свои дела и начнут искать вашу дочь?»

«Когда Юля пропала, я стала в одиночку воспитывать ее сына Егора. Я никогда при нем не плакала: либо рыдала в подушку, пока он спал, либо включала воду в ванной и орала дурниной. Иногда я уходила в лес и кричала там», - рассказывает Марина, у которой зимой 2014 года пропала дочь.

Последние три месяца до пропажи Юлия жила в съемной квартире в Москве вместе с подругой, а ее годовалый сын Егор - у бабушки в подмосковном селе Аксиньино. Юлия работала продавцом в магазине одежды и каждый день после работы созванивалась с мамой по скайпу. 23 февраля Юлия позвонила маме и рассказала, что немного выпила с подругами, а сейчас примет душ и ляжет спать. Также она упомянула, что отец Егора передал ей 30 тысяч рублей на покупку детской кровати в форме машины.

Авдошина Юлия , на момент пропажи 24 года.

С конца февраля 2014 года не выходит на связь с родными. В настоящее время ее местонахождение неизвестно.

Приметы: рост 170 см, худощавое телосложение, светло-русые волосы, глаза карие.

Была одета: синие джинсы, короткая кожаная черная куртка с отделкой белой овчиной.

«24 февраля мы с Егором напекли блинов на Масленицу, и я ждала вечером звонка Юли. Говорят, что сердце матери чувствует, когда с ребенком что-то случается, но у меня такого не было, я была совершенно спокойна», - вспоминает Марина. В тот день Юлия не вышла в скайп, ее мобильный телефон был недоступен.

Марина не знала ни московского адреса дочери, ни телефона ее подруги, поэтому звонила Юле всю ночь. Утром 25 февраля она обзвонила всех родственников, но никто не знал, где Юля. На следующий день Марина пошла в отделение полиции по Ступинскому району Московской области. Полицейские сказали Марине, что ее дочь - «взрослая женщина, которая могла загулять или уехать без предупреждения», и отказались принимать заявление, попросив прийти завтра, то есть на третий день после пропажи.

Эксперты утверждают, что подавать заявление спустя три дня после исчезновения человека - катастрофически поздно. По словам начальника второго отдела МУРа Дмитрия Пичугина, понятия трех суток не существует, во всех отделениях обязаны принимать заявления о пропаже сразу. «Скорость - это важнейший аспект. Например, если человек пропал в лесу, то в первый день мы можем найти его живым, а уже в третий, если мы его и обнаружим, то, скорее всего, погибшим», - рассказывает руководитель «Лизы Алерт» Григорий Сергеев.

Утром 27 февраля у Марины приняли заявление о пропаже. Позже полиция выяснила, что Юлия вышла из дома без документов и ценных вещей. Ее дальнейшая судьба неизвестна.

В России поиском пропавших людей занимается уголовный розыск, который входит в состав Министерства внутренних дел. Сотрудников Угрозыска называют оперуполномоченными, они работают в каждом отделе полиции. Помимо поиска пропавших, оперуполномоченные занимаются преступниками, находящимися в федеральном розыске, и неопознанными трупами. В отдельных случаях - если человек исчез с крупной суммой денег, на автотранспорте, был несовершеннолетним или имел психические заболевания - заводится уголовное дело о пропаже человека. В таком случае им занимается Следственный комитет. Любое розыскное дело ведется 15 лет, после чего отправляется в архив. С этого момента пропавший человек юридически считается мертвым, но все равно числится в розыске.

По словам Марины, в полиции с ней обходились вежливо, однако о ходе поисков не рассказывали. На регулярные просьбы передать дело в Следственный комитет отвечали отказом. При этом начальник полиции говорил Марине: «Вы думаете, если уголовное дело попадет в Следственный комитет, то там все побросают свои дела и начнут искать вашу дочь?»

Через неделю после пропажи дочери Марина обратилась за помощью в поисковый отряд «Лиза Алерт». По его наводкам в течение следующего полугода Марина семь раз осматривала неопознанные трупы в моргах и два раза выезжала с отрядом и полицией на поиски тела. Один из волонтеров поисково-спасательного отряда «Полярная звезда» отмечает, что иногда Угрозыск и Следственный комитет прислушиваются и работают совместно с волонтерскими организациями, но чаще пренебрегают их помощью: «Я бы хотела сказать, что полиция работает хорошо, но это не так. Чаще всего я сталкиваюсь с ответами в духе: „Что тебе, девочка? Мы работаем“. Я им говорю: „Знаю то-то и то-то“, - а они отвечают: „Ну и ищи сама“. А потом, когда я привожу найденного ребенка за ручку, они удивляются».

Розыск пропавших людей - одна из немногих общественных сфер, где волонтерское движение имеет реальную силу. Самые крупные волонтерские организации России - это «Лиза Алерт» и «Поиск пропавших детей». К ним можно обратиться в любое время суток и получить бесплатную помощь. Волонтеры специализируются на поиске по горячим следам, а не на розыске давно пропавших людей. Шанс найти человека, который пропал три дня назад, гораздо выше, чем найти того, который пропал три месяца назад, поэтому волонтерам приходится расставлять приоритеты. Ежедневно по России «Поиск пропавших детей» получает от 10 до 20 заявок о пропавших людях, «Лиза Алерт» - от 4 до 50.

Спустя шесть месяцев после пропажи волонтер «Лизы Алерт» сказал Марине, что если Юлю не нашли в первые шесть месяцев, то шансы обнаружить ее позже крайне малы. Со временем поисковые работы волонтеров сводятся к обращениям в местные СМИ и публикации ориентировок в интернете по ключевым датам - в день пропажи человека и в день его рождения.

Спустя полтора года с момента пропажи Юли сотрудники полиции передали дело в Следственный комитет. «Мне кажется, полиция завела уголовное дело, только потому, что я их постоянно просила, и потому, что о пропаже Юли говорили по телевидению. Следователи несколько раз вызывали Марину и ее мужа на допрос, но «в интересах следствия» не сообщали никакой информации. Как рассказал The Village бывший следователь, пожелавший остаться анонимным, иногда родственники мешают работать: «Если следователь не рассказывает о ходе поиска, это не значит, что он не работает. Бывает, что родственники сами помогли человеку пропасть, и если есть малейшие подозрения, что это так, то никто им не разрешит знакомиться с делом. И к тому же существует тайна следствия, которую нельзя нарушать».

Юля с сыном Егором. Фотографии из семейного архива

Валерий, отец Юли

Марина, мама Юли, и ее внук Егор

Детская игрушка Юли

Марина рассказывает, что в течение двух лет буквально сходила с ума: перестала смотреть в зеркало, не думала, в чем выходит на улицу и как выглядит. Женщина постоянно «просила бога, чтобы он забрал ее и вернул Егору его мать». Спустя два года после пропажи Юлии органы опеки и попечительства настояли, чтобы Марина пошла к психологу, после посещений которого ей стало гораздо лучше.

По словам Марины, ее муж Валерий после пропажи дочери замкнулся, стал «жить виртуальной жизнью» и много времени проводить в игре World of Tanks. Общие друзья семьи говорили Марине, что «каждый по-своему переживает беду» и не стоит его осуждать. Сейчас супруги живут отдельно. Валерий проживает в квартире семьи в Аксиньино. В комнате в шкафу стоят неношеные черные туфли Юли. На желтых обоях комнаты синей ручкой записаны отметки роста и веса сына Юли, Егора.

После расставания с мужем Марина стала в одиночку воспитывать внука. На его вопросы о том, где мама, она отвечает, что мама пропала: «Каждый вечер мы с Егором подходим к ее фотографиям, и я рассказываю, что мамы нет с нами, но скоро мы ее обязательно найдем. Позже он посмотрел мультик и решил, что маму украла Снежная королева». Когда Егору исполнится 18 лет, Марина покажет ему дневник, в котором в хронологическом порядке записан процесс поиска его матери.

Отметки о росте и весе Егора

Магниты на холодильнике в доме семьи Юли

Следователь, ведущий дело Юли, говорил Марине, что ее дочь «украли или она сама загуляла». Также выдвигалась версия, что Юлия находится в рабстве. Марина считает, что если бы ее дочь была мертва, то за три года полиция бы нашла тело. По ее версии, искать необходимо среди попрошаек: «По всей стране пропадают сотни тысяч людей - где они все? Во многих городах на улице стоят нищие, и никто не знает, кто они такие. Однажды я спросила парня, который просил денег возле метро, помнит ли он себя. У него забегали глаза, а я сразу увидела, как мужчина позади сверлит меня глазами. Я думаю, что 80 % пропавших людей - это попрошайки, которых накачали наркотиками».

Марина регулярно общается с экстрасенсами, которых находит через знакомых. «Каждые полгода я обращаюсь к бабкам-гадалкам, а раньше делала это буквально каждый месяц. Теперь я сразу предупреждаю их, что не буду платить деньги за консультацию. Некоторые, конечно, отказываются, но такие люди, как правило, шарлатаны», - рассказывает Марина. Первый и единственный платный сеанс обошелся женщине в 15 тысяч рублей. Посмотрев детские волосы Юли и бирки из роддома, экстрасенс сказал, что дочь Марины жива, и даже показал на карте, где она примерно находится.

В другой раз Марина обратилась к победителю «Битвы экстрасенсов» Александру Шепсу. По телефону, указанному на его сайте, женщине сообщили, что перед консультацией с Шепсом необходимо перевести на карту 10 тысяч рублей. Женщина не стала этого делать, но нашла другого экстрасенса, который просил перевести 3 тысячи рублей. «С того номера мне потом постоянно перезванивали, говорили: „Вам что, три тысячи дороже жизни дочери?“- и довели меня до нервного срыва», - говорит Марина. За три года ни один экстрасенс не сказал Марине, что ее дочери нет в живых. По словам Марины, общение с экстрасенсами ее успокаивает и дает надежду.

Волонтеры и полиция не принимают во внимание информацию, полученную от экстрасенсов, поэтому со временем Марина перестала рассказывать об этих версиях.

«Мы работаем, вы у нас не одна такая»

Надежда, у которой в августе 2016 года пропал отец, неоднократно обращалась к экстрасенсам, хотя, по ее словам, она в них не верит. Одного из экстрасенсов она нашла в инстаграме: «Он написал, что на мне висит облако черный ауры, которое обязательно нужно почистить, и прислал прайс-лист. За 10 тысяч рублей мне обещали сказать, где находится папа. Но это большие деньги, лучше я потрачу их на ребенка».

Трофимов Вячеслав. На момент пропажи 63 года.

21.08.2016 ушел из дома, с тех пор его местонахождение неизвестно.

Приметы: рост 170 см, полного телосложения, волосы седые, глаза голубые.

Последние полтора года до пропажи Вячеслав полностью содержал дочь и внука. Надежда рассталась с мужем и теперь воспитывает сына одна. Она каждый день пишет своему отцу в WhatsApp: рассказывает о новостях, поздравляет с праздниками и просит прощения. «Мама всегда хотела жить у моря, поэтому я представляю, что отец отдыхает вместе с ней на берегу, и ему просто не до меня. Так проще, потому что, когда я понимаю, что он пропал и его, скорее всего, нет в живых, то начинаю плакать», - рассказывает Надежда.

На момент пропажи Вячеславу было 63 года, последнее время он работал персональным водителем. Вячеслав любил свою дочь, внука и машину, которая была для него «как еще одна дочка». Каждый день перед сном он созванивался с Галиной Федоровной, женщиной из соседнего дома, и они желали друг другу спокойной ночи. 21 августа в воскресенье Вячеслав планировал помочь знакомому перевести вещи из гаража. В тот вечер он не позвонил Галине Федоровне, его телефон был недоступен, и женщина забеспокоилась. На следующий день она подала заявление о пропаже в местное ОВД. За 10 дней полицейские не связались ни с Галиной Федоровной, ни с дочерью Вячеслава, Надеждой, а на ее звонки отвечали, что работают.

Когда Надежда приехала узнать, на какой стадии находится поиск, оказалось, что он и не начинался, потому что Галина Федоровна не родственник пропавшему. Начальник второго отдела МУРа Дмитрий Пичугин уверяет, что заявление о пропаже человека может подать любой знакомый, и в полиции обязаны его принять. Однако дочери Вячеслава пришлось заново писать заявление: «Я была в шоке и начала возмущаться, но меня быстро заткнули, сказав что „мы работаем, и вы у нас не одна такая“. Еще говорили, что мой отец „взрослый человек“ и „сам себя найдет“».

Улица Поляны, на которой в последний раз видели машину Вячеслава

Сотрудники полиции проверили камеры видеонаблюдения и узнали, что 21 августа машина Вячеслава проезжала по улице Поляны в Бутове. После этого ни одна камера ее не видела. Надежда утверждает, что полицейские не проводили обыск в квартире Вячеслава и не осматривали его гаражи, хотя она регулярно об этом просила. В результате Надежда вскрыла гаражи самостоятельно, но не нашла ничего необычного. Сейчас там стоит ненужная мебель, запчасти для машины и черные мешки из-под мусора с одеждой пропавшего Вячеслава.

Спустя месяц после пропажи делом стал заниматься Следственный комитет. В ноябре 2016 года, через три месяца после исчезновения Вячеслава, в его квартиру пришли с обыском. К этому моменту там уже жила Надежда с сыном, вещи ее отца находились в гараже. «Было очень забавно, они осматривали различные разводы на кухне и даже нашли пятнышко крови. Я жила в квартире уже два месяца, а они пришли только сейчас - какой смысл? - рассказывает Надежда. - Но против них не попрешь, они забрали документы отца и мои личные дневники, которые до сих пор не возвращают».

Правоохранительные органы не сообщают Надежде о ходе поиска: полицейские говорят, что работают, а следователи ссылаются на тайну следствия. За шесть месяцев в деле Вячеслава сменились три следователя. В отличие от полицейских и следователей, волонтеры регулярно отчитываются о своей работе. В «Лизу Алерт» Надежда обратилась через две недели после пропажи отца. Волонтеры расклеили объявления по району, прозвонили больницы Москвы и области, а также опросили местных автомехаников и владельцев гаражей.

Версий, куда исчез Вячеслав, несколько. За неделю до пропажи он взял у знакомого в долг 600 тысяч рублей на покупку новой машины. Возможно, он уехал с деньгами и начал новую жизнь, но Надежда уверена, что он бы так не поступил, да и вернуть долг для него не было проблемой, поскольку он «неплохо зарабатывал». За неделю до исчезновения Вячеслав сообщил дочери, что теперь подрабатывает на овощной базе, и «больше, Надюха, ты в картошке нуждаться не будешь». Неизвестно, в чем именно заключалась работа, но Надежда предполагает, что Вячеслав должен был возить картошку из Белоруссии.

Вячеслав пропал вместе с двумя мобильным телефонами. Узнать, откуда последний раз с них поступал сигнал, Надежда не может: согласно 152 федеральному закону , чтобы получить доступ к этой информации, а также узнать, откуда входили в аккаунт в социальной сети, правоохранительным органам нужно обращаться в суд. По словам Дмитрия Пичугина, на разрешение суда требуется от суток до недели. Порой судья отказывает, и сотрудники уголовного розыска подают запрос заново. По словам бывшего следователя, подача документов в суд - сложная процедура, и многие сотрудники либо не знают, как это делать, либо просто не хотят возиться.

Гараж Вячеслава, в котором лежат его вещи

Надежда, дочь Вячеслава

В детстве Надежда много времени проводила в машине папы, который всегда ездил на автомобилях марки Mercedes. Теперь каждый раз, когда Надежда видит на улице Mercedes, она вспоминает отца. Сейчас в бывшей квартире Вячеслава о нем не напоминает ничего, кроме нескольких фотографий и любимой кружки. «Прошло полгода с его пропажи, и я хочу надеяться, что он живой, но понимаю, что шансы малы. Сейчас я хочу хотя бы попрощаться с ним по-человечески», - рассказывает она. Несколько лет назад у нее умерла мать, после чего Надежда сделала на правом запястье татуировку со словом «мама». Теперь, чтобы не расставаться и с отцом, Надежда собирается наколоть на левой руке слово «папа».

Надежда не обращалась за психологической помощью, поскольку считает, что может справиться со своим горем сама. «Однако человек, который не знает, где его родственник, находится в гораздо более тяжелом состоянии, чем человек, у которого умер родственник», - считает директор Центра экстренной психологической помощи МЧС России Лариса Пыжьянова. «При смерти родственника все-таки есть определенность, и человек, потерявший близкого, проходит несколько эмоциональных этапов, в конце которых обычно принимает потерю и учится жить дальше. А человек, у которого пропал близкий человек, попадает в „эмоциональные качели“: у него постоянно появляется надежда, что родственник найдется, которая неизбежно сменяется разочарованием. Причем после каждой утраченной надежды он погружается в еще больший кризис. В подобном состоянии человек может находиться годами, и поддержки родственников здесь недостаточно - нужна помощь специалистов», - говорит Пыжьянова.

Улица Поляны

В России нет системы психологической помощи людям, у которых пропали близкие люди. За помощью психолога можно обратиться в департамент труда и социальной защиты, позвонить в экстренную психологическую службу МЧС или в местное отделение психоневрологического диспансера (ПНД). Волонтер «Полярной звезды» Любовь Ворожейкина считает, что каждая семья, в которой пропал родственник, должна находиться под наблюдением сотрудников ПНД. По словам руководителя «Лизы Алерт» Григория Сергеева, родственники пропавших людей практически никогда не обращаются за психологической помощью и остаются наедине со своей утратой.

«Висяки»

Тамара, у которой в июле 2016 года пропала дочь Ярослава, не может смоделировать ее возвращение домой и после долгого молчания говорит, что эмоций больше не осталось: «Когда Ярослава пропала, я быстро впала в циничный ступор и сразу включилась в поиск. Я не плакала и не истерила. Если бы кто-нибудь рассказал мне эту историю лет пять назад, я бы сказала, что такое пережить невозможно. Но человеческая психика формирует хитрые заглушки, которые позволяют выживать. Я не чувствую себя живой, но и не бьюсь головой об стенку. Сейчас у меня нет надежды, поэтому я так спокойно обо всем рассказываю».

Почти всю свою жизнь Ярослава прожила в однокомнатной квартире вместе с сестрой, родителями и белым пушистым котом. Сейчас почти каждая вещь в квартире напоминает о пропавшей девочке. Сестра пользуется ее столом и учебниками, на полках стоят ее книги и рисунки, а на диване до сих пор лежит большой белый пес - любимая игрушка Ярославы.

В 2013 году Ярославу сбила машина: она пролетела шесть метров и упала на асфальт. В больнице поставили диагноз - перелом костей черепа. После аварии у девочки появились проблемы с памятью и отклонения в поведении. Спустя полтора года Ярославе диагностировали психопатоподобный синдром и отправили на лечение в детскую психиатрическую больницу, где она пробыла три месяца. По словам родственников, после лечения девочке стало лучше: «Ярослава пошла на подъем, мы с ней часто что-то обсуждали, смеялись, и у нее появилась мотивация закончить школу вместе с одноклассниками».

Журавлева Ярослава. На момент пропажи 14 лет.

Приметы: рост 175–176 см, телосложение стройное, волосы рыжевато-русые, длина ниже пояса, глаза серо-голубые, лицо круглое.

Особые приметы: нога 42 размера, пятно после гематомы бордового цвета на голове под волосами, ярко выраженные ямочки на щеках.

Была одета: черные легинсы, черная толстовка, черно-белые кеды.

Ярославу старались не оставлять в одиночестве - с ней всегда был хотя бы один взрослый. Девочка проводила много времени с родителями и сестрой, но ночевала у бабушки в квартире в соседнем доме. Вечером 10 июля Ярослава подсыпала в чай большую дозу своих лекарств и усыпила бабушку. В квартире она оставила записку, в которой признавалась в любви к родственникам и просила не винить в ее пропаже никого, кроме нее самой. Ярослава взяла с собой плойку для волос, кипятильник, несколько блузок, фляжку с коньяком, полторы тысячи рублей и небольшой пустой чемодан. Телефон и все документы она оставила в квартире.

О пропаже девочки семья узнала на следующий день. Около часа дня Александр, отец Ярославы, пришел за дочерью и увидел спящую на полу бабушку. Он сразу набрал 112. Диспетчер сказал срочно ехать в ближайшее отделение полиции. По словам Тамары, они действовали максимально быстро, стараясь не терять ни секунды. В отделении полиции около офиса Тамары их отказались принимать и сказали ехать в другое отделение - по месту прописки. Хотя по закону заявление можно подать в любом отделе города.

В районном отделении Тамара и Александр из-за большой очереди смогли подать заявление о пропаже ребенка лишь в 20:30. После этого из полиции в течение семи дней не было новостей. По словам Тамары, они с мужем сами приходили в отделение, чтобы узнавать о ходе дела: там им давали «дохлые» номера телефонов, по которым никто не отвечал. Только на пятый день полицейские получили видео с камеры в подъезде, на котором видно, что Ярослава вышла из дома ночью и направилась в сторону шоссе.

Первые и последние фотографии из семейного архива. Верхний ряд - снимки УЗИ мамы Ярославы во время беременности, нижний ряд - фотографии с видеокамеры в ночь исчезновения Ярославы

Как говорит президент фонда «Поиска пропавших детей» Дмитрий Второв, основная проблема, которая мешает полиции эффективно заниматься поиском пропавших людей, это нехватка кадров. «Принято считать, что в России много сотрудников полиции, но розыскников на самом деле очень мало, и они постоянно заняты. Если полицейский берется за розыск пропавшего человека, а в это время у него на территории происходит разбой, то начальник тут же бросает его на закрытие дела по разбою. Поэтому он постоянно переключается и приостанавливает работу по поиску пропавшего», - говорит Дмитрий. В разговоре его слова подтвердил полковник полиции Дмитрий Пичугин, который также отметил, что оперуполномоченные не должны заниматься делами о грабежах и убийствах.

Помимо этого, сотрудники правоохранительных органов сталкиваются и с бюрократическими проблемами. Тамара рассказывает, что дело ее дочери сейчас состоит из 500 страниц: «Каждый раз, когда я приношу небольшой листочек с телефоном, следователь оформляет протокол. Даже если я пришла сказать ровно одно слово, следователь пишет три страницы протокола. Тратятся ящики бумаги, но при этом никто не делает экспертиз и не ведет настоящий розыск. В общем, Глеб Жеглов и Володя Шарапов - это не про нас».

Спустя восемь дней после пропажи Александр, отец Ярославы, подал жалобу в прокуратуру, и дело его дочери перенесли в Следственное управление по Юго-Западному административному округу. Только после этого началась работа по поиску: следователь осмотрел две квартиры, в которых жила Ярослава, и забрал все компьютеры и дневники. Тамара каждый день звонила и спрашивала, нашли ли что-нибудь на компьютерах, однако всегда получала один и тот же ответ: «Мы послали запросы на экспертизу и ждем». Тамара говорит, что следователь опрашивал детей, которые лежали с Ярославой в психиатрической больнице, и ходил на «вписки» (вечеринки подростков в частных квартирах или домах). Информацию о том, что камеры не зафиксировали Ярославу на входах в метро, родителям сообщили спустя три месяца после пропажи.

О поисковой работе Следственного комитета известно мало. Следователи отказались общаться с журналистами без одобрения пресс-службы, а та игнорирует все запросы редакции The Village. По словам научного сотрудника Европейского университета, одного из авторов книги «Российский следователь: призвание, профессия, повседневность» Кирилла Титаева, когда дело о пропаже человека попадает в СК, им занимается, как правило, самый молодой сотрудник. Титаев считает, что по факту поиском продолжает заниматься уголовный розыск, а следователь просто «перекладывает бумажки». По словам бывшего следователя, дела пропавших людей поначалу кажутся легкими, потому что «понятна логика: в каких направлениях и как действовать». Обычно работа состоит из опроса людей и проверки звонков и видеокамер. Однако в какой-то момент поиск может зайти в тупик: «Человек не найден, а уже закончились все версии, куда он мог исчезнуть и что могло с ним случиться. Дальше приходится думать».

Как объяснили Тамаре в отделении полиции, у них нет полномочий для работы по всей Москве, поэтому поиск велся лишь в пределах района Зюзино. 10 ноября дело передали из районного отделения в окружное. Сотрудника, который будет заниматься делом в окружном отделении, назначили только через 10 дней. Тамара отвезла личные компьютеры в следственный отдел, однако, по ее словам, ими никто не занимался. В аккаунте Ярославы во «ВКонтакте» родители нашли несколько переписок с борделями Санкт-Петербурга. Там же указаны их телефоны, но, по словам Тамары, эта информация никак не использовалась.

Личные вещи Ярославы и ее сестры

Рисунок Ярославы

Тамара в первый же день обратилась в «Лизу Алерт», после чего волонтеры распространили ориентировки в городе и интернете. Спустя три месяца после пропажи дочери Тамара обратилась за помощью в отряд «Поиск пропавших детей». Поиском занялась волонтер отряда Любовь Ворожейкина. «Любовь провела со мной большую психологическую работу, она дама уверенная в себе и массивная, не в плане фигуры, духовно массивная. Она говорила, что еще не было случая, чтобы она не нашла ребенка», - вспоминает Тамара.

Главные инструменты поиска, которыми пользуется Любовь, - это социальные сети и мобильный телефон пропавшего. Однако Ярослава исчезла без телефона, а родители девушки сменили пароль от ее аккаунта во «ВКонтакте», поэтому шансов, что девушка может снова в него зайти, не было. Любовь вместе с другими волонтерами расклеила ориентировки по району, помогла сделать репортаж о Ярославе на телеканале «Москва 24», пробила информацию о выезде молодых девушек в Австралию и провела большую работу во «ВКонтакте»: «Ночами я сидела во всевозможных группах биологов и химиков, группах, связанных с Австралией, и фанатских группах музыкантов, которых любит Ярослава. В них я открывала список участников и вручную просматривала все аккаунты, чтобы найти вторую страничку Ярославы. У нее рыжие волосы и выразительное лицо, ее сложно с кем-то спутать. Я даже ходила на концерт группы Twenty One Pilots, которую любила Ярослава, но не увидела никого, похожего на нее». Любовь занималась поиском пропавшей Ярославы два месяца, после чего прекратила поиск по личным причинам.

Родители Ярославы считают, что девочка находится в Санкт-Петербурге. По их словам, дочь всегда любила этот город и буквально «бредила Питером». По номерам телефонов борделей, которые родители нашли у Ярославы, никто не звонил. Волонтеры не готовы без защиты и гарантии безопасности проверять бордели, а в государственных органах на все говорят, что «посылают запросы и ждут». На то, что Ярослава в Петербурге, указывает также переписка Тамары с неизвестным пользователем под именем Иван Иванович во «ВКонтакте». В феврале 2017 года он отправил Тамаре сообщение: «Ярослава в данный момент живет очень хорошо она нашла того человека который ей нужен И несмотря ни на что или там хорошо поэтому пишу вам не для того чтобы сообщить адрес а для того чтобы просто успокоить вас что с ней все прекрасно всего хорошего до свидания» (орфография и пунктуация автора. - Прим. ред.). Следователь предупреждал Тамару, что родственникам пропавших регулярно пишут мошенники, которые, якобы, знают местоположение пропавшего человека и за деньги готовы все рассказать. Тамара неоднократно получала подобные сообщения, однако в этот раз отправитель не требовал денег и не глумился. Он сообщил информацию и больше не появлялся в сети.

В подписчиках у Ивана Ивановича Тамара нашла женщину, у которой тоже пропал близкий родственник. Через нее она вышла на еще трех женщин из разных городов России, которые ищут пропавших людей. Причем все они предполагают, что их родственники находятся в Петербурге. Женщины отправляли друг другу переписки с Иваном Ивановичем и, сопоставив их вместе, выяснили, что человек, который пишет с этого аккаунта, контактирует с неким «криминально-трудовым лагерем, в котором люди удерживаются в рабстве». По их мнению, Иван Иванович живет в Сегежском районе Карелии и периодически ездит в трудовой лагерь на севере Ленинградской области. Тамара передала эту информацию следователю, который сказал, что не будет заниматься «очередным мошенником».

Нераскрытые затянувшиеся дела следователи называют между собой «висяками». Начальник отдела полиции раз в квартал, а прокуратура раз в полгода обязаны проверять состояние дела и следить за работой ответственного сотрудника. Дмитрий Пичугин признает, что эффективность работы зависит от конкретных людей в местных отделениях и меры их ответственности. Если сотрудник правоохранительных органов безразличен или плохо выполняет свою работу, то нужно писать письменные жалобы в МВД. «Я первый разорву халатного сотрудника. Если на местах люди не справляются с работой, мы наказываем руководителей и можем забрать дело в производство округа или даже города», - говорит Дмитрий. По его словам, после любой жалобы в полиции проводят проверку, по итогам которой сотрудника могут уволить или завести на него уголовное дело.

На прошлой неделе родственники пропавших без вести людей снова позвонили следователям, чтобы узнать о состоянии дела. На звонок Марины никто не ответил. На звонок Надежды никто не ответил. На звонок Тамары ответил следователь и сказал, что «работа ведется, но в интересах следствия он не может ничего сообщить».

От редакции: 10 мая полиция сообщила The Village, что Вячеслава Трофимова нашли. 26 апреля труп мужчины обнаружили в машине на улице Липовый Парк в поселке Коммунарка в Новой Москве - это в девяти километрах от улицы Поляны, где автомобиль Вячеслава последний раз видели камеры видеонаблюдения.

Как говорят местные жители, машина простояла на улице более шести месяцев. По словам полковника полиции Дмитрия Пичугина, причина смерти Вячеслава - не криминальная, вероятно, у мужчины «что-то случилось с сердцем». Однако обнаруживший тело автомобилист рассказал , что сиденья машины были в крови. Источник РИА «Новости» сообщил , что на голову мужчины был надет пакет.

По состоянию на 11 мая Надежде, дочери Вячеслава, не подтвердили, что найденный мужчина - ее отец.

Наталья Б. проснулась от дурного сна в своей квартире в Бугульме в ночь на 26 декабря 2012 года. Снилось что-то про сына Илью. То ли он куда-то ушел, то ли его кто-то избил. Тени, странные образы — Наталью передернуло. Темная спальня, тикают часы, на потолке пятно света от уличного фонаря. Просто ночной кошмар. За сына — студента Высшей школы экономики Наталья волновалась всегда, у нее с ним была очень тесная связь, какой многие могут только позавидовать. Если что у Ильи не ладится, мать в курсе, если что с ним стряслось, она чувствует.

Провалиться обратно в сон было трудно, что-то не отпускало. Илья ехал поездом из Москвы, где жил и учился, в Казань: простая бюрократия, связанная с хлопотами в военкомате — справка из бугульминского военкомата пошла выше, в республиканский центр, поэтому забирать ее и нужно было там. Обычный ночной поезд Москва — Казань, к утру уже на месте, смешное расстояние. Наталье не спалось, а звонить сыну было неловко — наверняка спит себе спокойно на верхней полке.

Телефон Ильи не ответил ни утром, ни в полдень, ни вечером. Он не отвечал два года.

Когда Наталья заново рассказывает эту историю, голос ее дрожит так, будто все случилось вчера. Она помнит даты, последовательность действий, имя каждого чиновника и полицейского, к которому обращалась, требуя найти сына. Даже теперь, когда он ходит по дому, еще немного отстраненный, Наталья едва может спокойно пересказывать обстоятельства поисков, растянувшихся на два года. Ее фамилия хорошо известна всем, слишком долго она обходила передачи и газеты, но ей хочется максимально оградиться от того, что она пережила, поэтому она настаивает, что печатать ее фамилию не нужно. Пусть, если ей будет от этого проще.

Е жегодно в разыскные базы МВД больше 70 тысяч человек, из них находятся 65 тысяч: живыми, мертвыми, но находятся. В 2015 году полиция и Генпрокуратура утвердили новый порядок рассмотрения обращений, связанных с исчезновениями людей. По сути, до этого приказа перечень обстоятельств, указывающих, что человека стоит срочно начать искать, был тем же, но на бумаге зафиксирован не был. Теперь полицейские обязаны искать кого-то незамедлительно, если он: несовершеннолетний, исчез вместе с машиной и мобильным телефоном, крупной суммой денег и т. д. И конечно, больше нет никаких трех дней, о которых постоянно говорили в любом ОВД, куда приходят взволнованные родственники исчезнувшего. Кто придумал правило про три дня первым — уже неизвестно, но оно точно сложилось из практики. Люди действительно часто находятся: запой, нежелание общаться с родными, да мало ли что, зачем зря гонять наряды.

У Ильи, когда он пропал по дороге из Москвы в Казань, был разве что мобильный телефон да давно заблокированная карточка Сбербанка с нулевым балансом. Ее, рассказывает мама, он носил в бумажнике, планируя потом разблокировать, а пока пользовался наличными и другой карточкой. Искать Илью начали только спустя пару месяцев после его исчезновения — в 2012 году никакого совместного приказа МВД и Генпрокуратуры еще не существовало. «Да загулял где-то, наверное, новогодние праздники же» — это то, что мать Ильи слышала от полиции в Казани, Бугульме, Москве. В Казань она поехала следующим же утром, когда поняла, что телефон сына молчит и в 9 утра, и в полдень, и после обеда. «Наверное, это не очень здорово, может, странно, но у нас с Ильей очень крепкая связь, мы всегда друг друга очень тонко чувствовали. Я сразу поняла, что что-то не так, поэтому в Казани была уже 26 декабря», — вспоминает Наталья, и дрожь в ее голосе только усиливается, пока она продолжает рассказ.

Поиски сдвинулись с мертвой точки только в марте, когда Наталья уже успела побывать на личном приеме у председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина. В ее голове история поисков сына раскладывается на череду закономерных случайностей, она одновременно не верит в мистику, рассказывая, как отказывалась от услуг экстрасенсов, и не может забыть визит в монастырь в январе 2013 года, где монахиня сказала ей фразу, которую она до сих пор хорошо помнит: «Он тебя забыл, и ты его забудь». То, что сын жив, Наталья чувствовала все два года, поэтому какое тут «забудь».

Полиция зафиксировала попытку снять деньги с карточки Ильи 26 декабря. Банкомат при этом находился в Туле. «Тула? Почему Тула? Там жили мои родители, я очень хотела, чтобы и он там побывал когда-нибудь. Но карточка же была заблокирована, он сам мне говорил, что класть на нее деньги не стоит, он ее потом разблокирует», — вспоминает Наталья. К февралю 2013 года Наталья смогла узнать только то, что 26 декабря 2012 года Илья был жив: камеры, установленные над банкоматом, показали, как он, хромающий и немного растерянный, дважды пытается набрать пин-код, а потом уходит. Это все, но главное, он был жив.

Звучит странно, но Наталье, что называется, повезло. Искать пропавшего человека в современном мире гораздо легче, чем раньше. Камеры, биллинги, данные кредитных карт, социальные сети, в которых можно вешать объявление о пропавшем, телепередачи и газеты. В конце концов, есть передача «Жди меня», благодаря которой с 1998 года было найдено 150 тысяч человек. Люди пропадают по разным причинам, на разные сроки, и каждое возвращение — готовый сценарий драмы. И не каждый из них будет повторяться.

В 1940-х годах прошлого века ни о передачах, ни о биллингах подумать было нельзя. По разным оценкам, в Великую Отечественную войну без вести пропало почти 4 миллиона жителей СССР. Среди них наверняка был дядя журналиста Дмитрия Трещанина. Эту историю от своих родственников он услышал совсем недавно, не подозревая, что в его семье жил потенциальный герой многочисленных публикаций вроде «топ-10 людей, которые чудесным образом нашлись». Его прадед и прабабка жили под Житомиром. Когда началась война, партийный прадед не пошел воевать, но руководил эвакуацией. В итоге, когда боевые действия становились все ближе, эвакуировали и семью прадеда Трещанина: его, жену и пятерых детей. По дороге эшелон попал под обстрел, и младший сын, которому тогда было пять лет, в ужасе бросился куда-то в лес. Его искали какое-то время, но пришло время двигаться дальше. Как оказалось, после нескольких месяцев скитаний дядю журналиста в итоге усыновила интеллигентная московская семья.

У всех историй о чудесных возвращениях всегда недостает одной детали. Как люди живут после того, как вернулись? Что чувствуют их близкие, которым удалось их найти? Как они возвращаются к прежней жизни спустя годы? Ради ли они этому возвращению?

П ервое, что услышала Мария от своей матери, которую впервые увидела в 20 лет, была фраза: «Наверное, мне тебе ничего не стоит объяснять, ты себе все и так объяснила». История Марии очень типичная, даже обыденная. Если сосчитать число детей, оставленных в роддомах, или детей в детских домах еще можно, то дети, вскоре после рождения оставленные на родственников, оказываются в слепой зоне. Марии, как бы дико это ни звучало, повезло: ее трехмесячную в 1970-х мать отдала дедушке и бабушке. «Мама встретила нового мужчину, за него и вышла замуж. Отца не было. Все очень тривиально. Ее родители сказали, когда она меня им вручала, что больше дочери у них нет. Так и оставалось», — рассказывает она. Мария 20 лет видела мать только на фотографии, не представляя, где она и что с ней. До нее доходили обрывочные истории от знакомых, дальних родственников: то ли родила кого-то в новом браке, то ли уехала куда-то. Мария старается говорить обо всем этом нарочито бодро, утверждает, что «благодарна мамочке, что так все сложилось», объясняет, что не держит зла на нее. Но за этой бодростью прячется огромная боль, жить с которой она, кажется, научилась не так давно. Это тоже история о том, как пропавший без вести человек вдруг взял и нашелся. Она не так интересна аудитории ток-шоу и желтым газетам, слишком уж бытовая, но такие истории — одни из самых распространенных. И накал страстей в них не меньше, чем в тех, о которых пишут газеты. Адрес матери в Клинском районе Подмосковья Мария отыскала в 20 лет. Больше сотни километров в область, потом автобусом, который ходит как бог на душу положит, и вот — дом той, что ее родила. «Я увидела его и поняла, что жить с мамочкой мне не хочется. Она продала трешку в Москве, купила эту халупу, родила мне брата с сестрой. Мне сразу стало ясно, что один из вариантов — это жить тут с ними и кормить их всех впоследствии», — говорит она. Чудесного воссоединения не случилось. Говорить было не о чем, единственная за всю жизнь встреча с матерью оказалась скомканной и короткой. Напоследок она спросила у Марии, не найдется ли у нее денег на новую печку, и больше они не виделись. «Я рада, что я живу так, как живу. Это сделало меня лучше и сильнее. Я довольна своей жизнью», — говорит Мария.

С казать, что семья Ильи Б. покончила с тем двухлетним кошмаром, тоже трудно. Они не говорят о том, как живут сейчас, слишком мало времени прошло с того момента, как в феврале 2015 года у одного из волонтеров «Лизы Алерт», проделавших основную работу по поискам Ильи, зазвонил телефон. Звонил мужчина, назвался Олегом из Саратова. Знакомый продавец, работавший в местном салоне оптики, как-то рассказал ему, что испытывает проблемы с памятью. Будто бы случился какой-то блэкаут год назад, когда в конце декабря 2012 года он осознал себя в Липецке. Ни денег, говорил работник салона, ни документов, просто кругом Липецк. Первое время ночевал на вокзале, потом попытался устроиться на работу, снять квартиру. Накопив немного денег, двинул в Саратов, где удалось обосноваться плотнее. Сотни ориентировок, посты в соцсетях, объявления — всего этого он не видел. Зато увидел Олег. Сравнив с фото, опубликованным на сайте «Лизы Алерт», он понял, что нашел того, кого безуспешно искали два года. На телефоне волонтера поисковой организации замигало сообщение: Олег прислал фото продавца из салона оптики. В объектив смотрел Илья.

Как он потерял память — неизвестно до сих пор. То ли кто-то ударил по голове в поезде, то ли странный спазм в мозгу. Наталья, пытаясь понять, что случилось с ее сыном, прочитала все про так называемую ретроградную амнезию — нарушение памяти о событиях, предшествующих приступу.

«Когда я его увидела, я не знала, куда себя деть. Когда я услышала от него “вы”, я чуть не упала в обморок», — вспоминает Наталья встречу в Саратове. Она упала уже потом, почти месяц после возвращения сына не вставала с кровати и не выходила из дома, глядя, как Илья заново осматривается в новом для него родном доме. «Папа как-то сразу догадался показывать ему видеозаписи и фотографии с ним маленьким, он потихоньку начал что-то вспоминать и понимать. Но, к примеру, на первых порах, стоило мне подойти, когда он сидел за компьютером, Илья пытался уступить мне место, хотя раньше отвечал просто: “Мам, не мешай!”», — говорит Наталья.

Память вернулась к Илье еще не до конца; главное, что он физически здесь, дома, но мыслями он еще где-то там, в поездах между Липецком и Саратовом.